Июль 2005

 

Маршрут: Энгозеро – Калга – Калгалакша – Белое море (о-в Кузмин) – Калгалакша – Энгозеро.

Участники: Саша Нестеренко (АЮ), Надя – Вьюн

                        Саша Чиняков, Настя Коваль – Свирь

                        Леша Панин, Нюшка – Катран

                        Леша Леонтьев, Рома Хоронжук – Таймень

                        Паша Анухин (Михалыч), Маша Ярош – Таймень

                        НВ – Таймень

Сроки: 11.07.05 – 23.07.05

 

 

 

12.07.

13.30.

Сижу на станции Энгозеро у путей. Сторожу вещи. Метрах в трехстах – Настя, сторожит автобус. С ним, оказывается, теперь надо договариваться, он ходит не по расписанию, а по требованию. Но Север есть Север: Люди приветливы, готовы помочь, дают информацию. Доехать от станции Газелью (типа маршрутки) до озера – 500р. Договориться с машиной, чтобы привезла из Калгалакши сюда – от 3000 (одна машина). А местная тетенька сказала, что «горбуша в реке так и прет». Надо докупить соли.

Погода мягкая. Прохладно, легкий ветерок (слишком легкий, мошку не сдувает). Небо – серые кочкастые тучи с редкими прорывами голубого неба. После поезда так даже приятно: вчера, от Питера и до середины ночи, в нем было как в бане. Жарко и душно. И соседка с боковой полки кричала, что не за то она деньги платила, чтобы ехать с нашими вещами. Но мы пренебрегли, и она стихла.

Маша, услышав об этом (слава Богу, уже после того, как тетка вышла): Так пусть заплатит! Нечего бесплатно ездить с нашими байдарками.

А вообще ехали на удивление мирно. Проводницы очень доброжелательные. Чисто. Соседи больше не ворчали. Но и мы не хулиганили. Чай, не зима, делать в поезде нечего. Не байдарочку же доклеивать. Ели, что было (а было мало сперва, с едой в поезд прокинулись, но в 10 вечера в Лодейном Поле купили картошки, копченой рыбы, хлеба).

Утром, в бисову рань (часов 6) просыпаюсь от какого-то шума и вижу внизу дивную картину: Саша Ч., голый по пояс, приподнимает нижнюю полку со спящим на ней Лешей Л., копается некоторое время в рундуке, потом опускает полку с Лешей обратно и уходит. Оказывается, у него там в рюкзаке будильник заорал. Леша, кажется, даже не проснулся.

А еще мы не допили пиво. Я вот тут сижу и его попиваю. Жаль, Настя далеко, ее не угостить. А остальные часть вещей к озеру поперли.

А еще мы не знаем, когда АЮ с Надей приедут из своей Чупы. Ладно, дождемся. Главное – соли купить.

О! Настя идет.

 

23.30. А вот уже и вечер.

Собирались безумно долго. Дотащились-то быстро до лодочных сараев на берегу. А потом сломался шпангоут в моем Таймене. И Паша начал его чинить… Ему просто было интересно. Третий вариант его устроил. К 6ти были почти готовы. Тут и АЮ с Надей подъехали на мурманском встречном… В общем, собрались. Сборы достали. Место странное: лесопилка. Плоская земля, густо покрытая опилками. Рядом – концентрированная, а вокруг – рассеянная помойка. Какие-то рельсы уходят вдоль озера. Дорога, по ней изредка проезжают то на машине, то дети на велосипедах. Милый линючий густошерстный пес полулайка. И – мошка. Сперва мошка, к моменту отплытия – МОШКА.

А погода чудесная. Солнце, все тучки улетели, легкий ветер.

Проплыли всего ничего, отплыв в 21.30: вдоль юго-западного берега озера до острого мыса (поворота). Стоянка всем хороша (кроме подходов – камни), но выгорела. Кроме самого окончания мыса – слой сажи на земле, обгорелые деревья. Но кострища оборудованы, есть скамейка. И МОШКА! Вода теплая, некоторые купались. А сейчас варится еда, АЮ ламинирует лоцию скотчем, остальные маются дурью у костра и кормят мошек. АЮ – с раздутой щекой.

Леша Л. (вполне мирно, с чисто академическим интересом): - Это кто же так кусает?

Все: - Мошка.

Леша, с ужасом: - Мошка?!

Ладно, жрать пора.

Что-то мечтали о суровости, а пока и жратвы море, и не идем… Но я чувствую, что мне будет нелегко. Катран, Свирь и Вьюн, конечно, идут быстрее (тем более что в два весла). Два других Тайменя – тоже два весла, да еще каких! А я одна… Упираюсь, но отстаю.

Зато моя предпоходная покупка наконец-то обрела смысл. Купила я Нюшке штормовку и брезентовые штаны. А она все это отринула. И тут выяснилось, что Леша П. (по недоступным для меня соображениям) взял с собою в поход на Север (!) только шорты (!) А тут мошка… Вот ему штаны и пригодились. Только великоваты чуть. Интересно, как они были бы Нюшке.

 

 

13.07.

24.25 (или правильнее – 0.25?). Первый ходовой день. Для меня он и впрямь ХОДОВОЙ.

Встали в девятом часу. Погода чудная – тепло, солнце, правда, появились пухлые белые тучки и ощутимо дует.

(Вчера парни после ужина ловили рыбу. Сперва Леша П. показывал Паше, как  бросать спиннинг – и с первого демонстрационного заброса поймал окушка. Потом Паша примерно час бродил по воде в белых штанах и рубахе и в чепчике, похожем на повязку после трепанации черепа; в целом – облик пациента психбольницы. Потом Паша с Лешей Л. ездили дорожить – на моей лодке! Когда они легли – не знаю, а мы – во втором часу).

Дежурил АЮ.

Отплыли в 11.

(фрагмент схемы маршрута)

Заложили лишнюю петлю, потому что я куда-то заховала атлас, а Паша не хотел его из откуда-то выковыривать. Плесы широкие, дует – ну я и нагрябалсь. Поначалу старалась изо всех сил – и отставала медленно. Потом плюнула, стала упираться поменьше, пела песни…

Около 13.00 подошли к первому порогу. Был когда-то мост, остались быки (деревянные срубы, заполненные крупными булыжниками) и часть бревен в воде. Много железяк, и камни как-то беспорядочно с виду накиданы в воде. Мы сперва очень напугались, мою лодку провели вдоль берега и поставили на страховку (никуда особо не ставили, просто она БЫЛА ниже порога). АЮ встал со страховочной веревкой (псевдо конец Александрова – ни поплавка, ни яркой фигни) на центральный бык. Паша с Лешей Л. прошли без проблем. Народ понемногу осмелел, оказалось страшно только с виду. Но все равно самых неофитов проходить не пустили.

(фрагмент схемы маршрута, схема порога)

В результате, когда два Саши пошли на Вьюне, они так расслабились, что кильнулись на выходе из струи, в озере. Выловили их без проблем. Закончили все к 15.00, тут же и пообедали. Место всем хорошее, только муравьев много.

Отплыли в пятом часу. Пересекли плес (озеро Песчаное, там и в самом деле видна полоса яркого песчаного берега), пошли перекаты. В первом же я подсела, но в перекате не страшно. Вылезла, попрыгала по камням и прошла. Только настораживает: неужели квалификация настолько потеряна? Что же будет в порогах?

Потом был порог под автомобильным мостом. С виду – жуть.

(схема порога)

Вроде идти почти прямо, на протяжении порога потихоньку переходя из-под левого берега под правый и в правый пролет моста. Но ревет, валы. Тропа для осмотра по обоим берегам, но по правому в порог не войти – вход перегорожен упавшим деревом. Вода, похоже, достаточно высокая. Этот порог прошли уже все лодки, а из людей пока отсекли только Нюшку и Надю (все-таки и для первого номера хоть какой-то опыт нужен). Я прошла первым номером с Пашей. Одной идти страшновато – не втянулась еще, и лодка слишком легкая. А подгрузить – не потяну.

Вообще, вещей мало в этом походе. Байдарки полупустые. Погрузка в Таймени – просто закидывание вещей. С понтовыми лодками труднее: там места для груза мало. Особенно маются Свирь и Вьюн. Долго и с усилиями упихивают барахло. А куда Саши при это ноги девают – право, не знаю.

После моста – довольно спокойная речка в кустах и травах, много коряг. И довольно скоро – ж/д мост. Проблема – старые сваи перед и под мостом, какая-то проволока – т.е. исключительно антропогенные гадости. Вообще, всюду, где успел побывать человек (пожить и отметиться), количество гадостей (да и качество) резко возрастает. Но прошли без особых проблем.

После моста – уныло: низкие берега, трава, болота. Река петляет. Много коряг. Погода посмурнела. И дело к вечеру. Почти сразу после ЛЭП – перекат, и на его берегу (перед ним) – отличная оборудованная (с баней) стоянка. Большая скальная выпучка среди мерзких болот, поросшая белым мохом, вереском и редкими гордыми соснами. Тут и встали, п.ч. «Катран тонет!» (тонуть они, конечно, не могут из-за поддува бортов, но шкуру деранули в нескольких местах, сидят в воде по пояс: видимо, это такая особенность путешествия на Катранах – чтобы было действительно водное). Остальные, вроде, целы, хотя я где-то подтекаю.

Поставились. Небо потемнело. Кинулись натягивать тент над костром. Паша с Ромой пытались привязать веревку повыше каким-то жутко страшным и опасным с виду способом: подставляя к сосне бревно и пытаясь на него вскарабкаться. Моя нервная система не выдержала, залезла на дерево сама. Сели ужинать под тентом. И тут Саша Ч. решил впервые за поход съесть сухарь (с ним, надо сказать, что-то странное происходит, вообще не ест). И только откусил – такое хлынуло! Но тент нас спас ( хотя поначалу и оборвалась одна оттяжка), а потом и дождь утих, посветлело. Только вереск мокрый.

Пытались ловить рыбу – не ловится. Спиннинг у нас теперь только один. Со второго Леша П. зачем-то снял ручку и оставил на первой стоянке. И пошли спать. Сейчас светло как днем.

Нюшка: - Мама, у меня компрессник в герму не лезет. Помоги!

Я, назидательно: - В походе мамы нет.

Спустя время, у костра: - Нюшик, принеси Маме чаю!

Маша, негромко и очень выразительно: - А мамы в походе нет.

 

 

 

 

 

14.07.

23.15.

Валяюсь у костра. Уже поели. Мошки почти нет – и все потому, что стоим на прозрачном острове. У острова много крупных минусов (трудно уловить момент и место сходить в сортир, омерзительные подходы к воде (и берег, и дно), проблемы с местами для палаток), но есть и весомые мелкие плюсы (хотя считать ли плюсами отсутствие чего-то? Т.е. глобально это плюс, да еще какой, но ведь по логике минус… ): мало кровососущей дряни.

Утром дежурила Настя (Супер кашка!) Подъем, как всегда, в 8. Но не помогло. Утром ни сил, ни энергии, ни намерений – кроме лечь обратно. Отплыли в 11. И сразу в порог (в самом начале его и стояли), причем сегодня уже экипажами. Рома с Лешей Л. уже вполне сгреблись за вчера, сегодня впервые пошли Нюшка и Надя. Обе довольны.

Я первый порог шла с Лешей Л. У нас разный принцип: Леша ждет указаний от первого номера, а я от второго. Поэтому его возглас «Куда?!», означавший не более чем «куда плыть», я воспринимала как «куда прешь». Посчитали камней в результате.

Порог странный.

(схема порога с комментариями)

Сразу после входа – остров, и обходить его надо по правому берегу, а мы стоим на левом, поэтому что там за островом узнаешь на месте. Потом надо сделать два очень резких поворота (нам они оба не удались) и в конце третий, причем все подряд. Последний не удался почти никому, все влетали в прибрежные камни. Только Михалыч прошел.

Следующий порог не очень помню как выглядел.

(примерная схема порога)

Там сперва пристаешь к островку и через протоку, второй остров и еще протоку вылезаешь на берег. Потом – тропа, которая и не тропа вовсе. Надо довольно резко повернуть на входе, а потом прямо. В конце – островок, его обходить по основной струе (под левым берегом). Тут Михалыч отличился. Решил, что пойдут они без просмотра. Сперва влезли прямо в камни (в самом начале, на довольно бурном течении). Сели. Посидели. Паша вылез – по пояс. Посмеялся. Спихнул лодку, причем порвал ее. Пошли дальше, зачем-то влезли в боковую струю (под правый берег), подсели, развернулись – и прошли в узенькую протоку кормой вперед. Хохотали и они, и мы.

Я шла с АЮ. Тоже по камням. И после этого решила, что хватит халявить, пора идти одной. Вода средняя (в прошлый раз была выше значительно), поэтому и течение не такое сильное, и стояки не такие высокие. Зато камни все тут. Некий порог (между Пиртозером и Поригозером) посчитала, по-моему, все камни. Но потихоньку приладилась.

Кажется, первый пройденный в одиночку порог – тот самый, где мы с Сережей в прошлый раз «воспитательно» кильнулись. Хотя не уверена. Все это – при солнце и низкой воде – выглядит совсем иначе.

А дырок в лодке нет! Вот чудеса! Это Михалыч так поклеил.

От стоянки до Поригозера – все как в лоции. Но, к сожалению, у меня все уже смешалось. Сложного было только очереди на входе в каждый порог и перекат. Особенно мне – меня разносит, а крутиться в ожидании своей очереди, держась против течения, мне трудно. Годы мои не те.

На Поригозеро вышли к 15.00, встали на перекус на острове, прямо против выхода из реки. На противоположном краю острова – обустроенная стоянка (некоторые бухтели, что мы не там, а тут). Опять море муравьев. Видимо, это специальная порода – перекусные. На ночевочных стоянках их нет.

После Поригозера начались непонятки с лоцией. Мы недосчитались перекатов, а вот «небольших озер» оказалось явно больше (между первым и вторым есть расширение реки, почти озеро; там долго изучали лоцию, схему и карты, даже компас достали; он и помог – пошли на восток и нашли реку). Опять перекаты, пороги Н/К (эти идем не глядя, только в очереди толпимся). Тут же – мелкий порог с камнями, пройденный мною бортом вперед. Хорошо хоть не кормой. Потом – дико извилистый кусок реки в травяном поле-болоте. Я шла последняя, но порою казалось, что первые – сзади меня: над травой видны макушки и весла. И выскочили в Пиртозеро. Тут АЮ сказал, что можно, конечно, и дальше плыть, потому как он человек маленький, но тогда нас станет меньше как раз на него. Что-то он прихворнул. А еще Катран. Опять экипаж купается прямо в лодке. Решили тут и встать (в 19.30). И встали почему-то на этом странном бессортирном острове.

На ужин – макаронный суп (уж так не повезло макаронам). Еда уже уходит почти вся. Заначек почти нет. Сложности с сахаром (10кг песку на весь поход, при этом никак не удается собрать вместе все бутылки, хоть одна отсутствует, причем все время новая, так что не удается увидеть весь запас и назначить норму выдачи).

Потом Рома поймал щуку. Они с Лешей П., а чуть позже – Михалыч с Настей и двумя рыбьими глазами уплыли на ловлю. Леша с Ромой уже вернулись ни с чем, Паша с Настей еще ловят.

Паша, с берега: - Щучий глаз никого не интересует, а я интересую слишком многих. Думаю, что мошку вы не будете есть – ни вяленую, ни жареную.

АЮ ушел спать (после традиционного лечения спиртом с аспирином). Остальные – у костра. Нюшка читает Фицджеральда (в очередь с Машей, по часам). Леша Л. читает Донцову. Лонгфеллу не читает никто. Леша П. ушел чистить щуку. И уже полночь.

Завтра надо будет взять тетрадь наружу и описывать пороги сразу, а то за день все забывается и спутывается.

Да, самая читаемая у нас вещь – меню. Еда интересует всех.

                                      ххх

В мешке с сухарями едут Нюшкины медведюшка и верблюдик. Рома, услышав о них: - А это кто такие?

Маша: - Неучтенка.

Маша еще вчера в палатке вечером возмущалась: - НВ говорила, что мы будем спать здесь втроем, а не впятером! Ни о каких верблюдиках речи не шло!

                                      ххх

Вечером у костра зашел разговор о еде, а именно – о мясе. Много его или мало и сколько его вообще нужно. АЮ сказал весьма авторитетным тоном, что если есть только мясо, то скоро умрешь, потому что там только белки, а это организму плохо. Я вспомнила Моуэта («Не кричи «волки»») и порекомендовала есть леммингов в шкурке и с внутренностями, потому что тогда будут и подкожные лемминговы жиры, и углеводы – то зерно и трава, которые находятся у лемминга в желудке.

Маша: - Все понятно. Надо есть то мясо, которое само перед этим что-нибудь съело.

                                      ххх

Рома, утром, вылезши из палатки: - Меня кто-то укусил отсюда досюда (показывает от щиколотки до колена).

 

 

 

16.07.

10.55.

Именно вчера тетрадь приобрела тот вид, который теперь имеет. А было вот что.

Подъем был в 9.00. По утрам дежурит Настя. Она не только хорошо готовит, но и будит очень нежно, ласково. Сперва меня, чтоб я сварила кофе. Потом всех.

После завтрака долго собирались, клеились. Отплыли в 12.00.

Погода солнечная, теплая, но с утра сильный ветер.

На выходе из Пиртозера – две приятных с виду стоянки. Потом протока, озерцо, перекатики. И – Z. Тот самый. В этом году выглядит совсем не так. Воды минимум на полметра меньше, поэтому и валы не пугают, и течение явно послабее. Страшно, конечно, «но не «Ужас! Ужас! Ужас!». Смотрели, смотрели… Длинный, собака! Леша Л. с Ромой пошли первыми. Мы смотрели с берега, поставив на всякий случай Сашу Ч. на страховку за жандармом. Жаль, не все видно. Островок перед жандармом смыло, дерево упало в другую сторону, протока стала шире, водопадность исчезла. Зато под правым берегом теперь и соваться нечего – мелко совсем. Течение явно слабее, хотя ревет громко. Прошли парни неплохо, только очень смешно сели в струе в середине. Т.е. сели не смешно, смешно снимались. С берега казалось, что лодка застряла в сливе между двух камней. Леша выскочил, очень жестко сдернул ее (впечатление было, что после такого дерганья полшкуры там осталось) – а тут байдарка и рванула вперед. Леша успел только упасть на нее брюхом поперек, потом закарабкивался, садился – и все это время Рома с зверским лицом греб, причем ни тени тревоги не было заметно. Оказалось, что он был «уверен, что сзади кто-то рулит». От жандарма ушли легко. Потом прошли Паша с Машей – тоже без потерь. Жандарм при такой воде можно обходить хоть справа, хоть слева.

Но владельцы экзотических Байд с виниловыми шкурами все-таки решили обносить: дескать, Байды чужие, шкуры жалко… Леша и АЮ свои перенесли почти сразу, а Саша Ч. стоял на страховке, так что Свирь была еще в начале порога. И мой Таймень там же. Я как раз и решила пустить в него любого Сашу (пошел Саша Ч.)  и Лешу П.: я то этот порог уже ходила, а им интересно.

Я: - С Сашей пойду, если он придет.

Саша Ч. (стоящий, оказывается, рядом): - А меня Вы за Сашу не считаете?

 И вот тут все и началось…

Саша с Лешей Сели в лодку. Отошли от берега. А мы с Лешей Л. развернулись и начали торопиться на зрительские места. И тут сзади раздался крик. Оборачиваюсь – и вижу поперек струи (перед входом в порог есть еще маленький перекатик) медленно ложащуюся на борт байдарку. Кильнулись. Чудом не ушли в порог вверх дном – в последнюю секунду буквально успели зацепиться за противоположный берег. Перевернули лодку обратно, начинают разгружать. Слышу – Леша выражается: у него очки утонули. Ну, думаю, надо им ковшик переправить, лодку то с водой не вытащить, надо отчерпывать. Тут вот и Свирь стоит. Достала ковшик. Только мы с Лешей Л. собрались плыть – но как-то неловко на чужой лодке без разрешения. А тут и Настя прибежала, и Рома следом (мы Нюшку с известием послали). Что, спрашивает, нужно. Да вот, говорю, ковшик отвезти. «Конечно!» - воскликнула Настя, схватила ковшик, они с Лешей прыгнули в лодку… и я с изумлением увидела, как они, успешно уйдя выше по течению под тот берег, развернулись и загребли во всю мочь. И естественно проскочили мимо и ушли в порог!

Я дохла от смеха на берегу, Настя – в лодке. Больше всего изумились сидевшие внизу. Ждали Таймень. Узнали, что он перевернулся. Ждать перестали. И тут – Свирь! Продрались, конечно, но удовольствие получили.

Рома, в самый миг, как их унесло, завистливо: - Вот Леша хитрый, на халяву второй раз пошел!

Саша же с Лешей умудрились вытащить лодку без всякого ковшика (вот лоси!) и повторили попытку – на этот раз удачно.

В общем, продрались все, кроме моей и Пашиной лодок. У меня – мокрые спальники (слегка), кроссовки (слегка), туалетная бумага (насквозь!). Хорошо, запас есть. Зато теперь точно знаю, что эта герма – уже не герма.

Под порогом справа – хорошая стоянка (правый берег вообще хороший, высокий, красивый, с хорошим лесом и хорошей тропой; а какой берег слева – не знаю, не были). Встали на обед, ремонт и сушку. Обедали с супом, раз время есть. Читали лоцию (чтение по популярности соперничает с меню, только меню все сразу запоминают, а лоцию приходится держать под рукой – в моем клапане – и после каждого препятствия читать заново; кстати, она тоже промокла).

- Вначале пишут «порог Н/К», а теперь – «порожек 2». Вот как меняется восприятие! Надо уж и дальше так: камешек там, прижимчик, струечка в скалку бьет и байдарочку переворачивает.

Все мероприятие (с обедом и пр.) примерно с 13.30 до 17.00.

Грузиться было любопытно с такого крутющего берега.

А потом – уже ничего не было. Протока вьется в траве (как в средней полосе). Потом озера (4 штуки Амбарных подряд, встали в четвертом). От скуки начали резвиться.

(Пусть Михалыч попишет, он рвался.

Нет, скотч нашли и без меня. Ему теперь есть чем заняться. Я буду дальше писать).

Пашу перло. Он начал меняться веслами (сперва с Сашей Ч. – взял красненькое крошечное от Свири; потом с Лешей П. поменялся лопастями, сделал себе весло длиной от кормы до спины первого номера; потом пытался грести полувеслом, встав на колени, но тут же взвыл, воткнувшись коленом в железо; потом сидел на «спинке кокпита»; потом охотился на другие лодки и цеплялся к ним; порою вылезал посреди озера на мелях и брел по воде…). Плыли медленно, с шутками-прибаутками. Встали на «осином мысу». Все пристали как люди, а я черт-те где в стороне, сама вынимала лодку, потом бухтела на невинных, виня их в плодах собственной глупости. Да еще и кинула лодку в осиное гнездо и была укушена в бровь (сегодня к утру глаз – правый! Единственный зрячий! – совсем затек, но сейчас уже снова вижу). Хорошо хоть пришедшие за моим барахлом не пострадали. Но над самой стоянкой на дереве нашлось другое гнездо. Лешу П. тоже укусили, но в шею. К счастью, на этом активность ос ослабела. Поужинали. АЮ опять хворает. Лечение повторили, на этот раз сразу прогнав его в палатку (а то вчера он по принятии еще у костра рассиживал, вот и не помогло). Посидели немного у костра. Но настроения не было. Подустали. Да и место выглядит мрачновато. Довольно густой сосняк, озера от костра не видно, только слышны на дальнем берегу крики и стук топора. Первые люди! Да и костер сделали прямо рядом с помойкой. В общем, никакой поэтичности и романтичности. Пошли спать.

Рыба вот не ловится! Жаль!

А сейчас (при подъеме в 9.00) уже 11.40. Чинили лодки. Делаем крышку для геркулеса (пластиковая сгорела, вытесываем из дерева затычку).

Солнце, нет ветра, есть комары.

Скоро поплывем.

 

 

 

 

17.07.

17.30.

Ох! Ну и разморило же! Лежу в палатке на боку, делать ничего не хочу настолько, что и не могу. Дневка. А полноценного отдыха не получается. В палатке душно, жарко. А снаружи – сперва слепни и комары, а теперь и мошка проснулась.

Вчерашний день был хорош. Отплыли чуть ли не в час. Погода – солнце, ветерок. Паша нырял с лодки, мылся и залезал обратно с воды.

Довольно скоро после выхода из озера – шивера. Написано: мелко, много камней. Я пошла первой, проскочила весьма удачно, пару раз шкрябнулась. Остальные вроде решили проводить, а это дело долгое. Пристала, привязала лодку, закурила. Вдруг смотрю – весло плывет. Положила папиросу, отвязала лодку, отплыла, поймала. Пристала снова. Привязала лодку. Закурила. Тут Леша Л. с Ромой приплыли. Оказывается, Маша с Пашей кильнулись в начале. Маша вскоре пришла по берегу, а по реке чуть погодя пришли юбка от фартука и, как ни странно, ремнабор, непонятным образом удержавшийся на плаву. А вот жорик Пашин и топор безвозвратно канули в шивере. У Леши с Ромой оказалась дыра, остальные без потерь. Пока клеились и сушились (и кормили мошку), Паша, а потом и Саша Ч. искали топор. Прочесали полшиверы, но не нашли.

Маша подсушила деньги и отдала их мне на хранение, сказав при этом, что теперь понимает, почему мой мешочек называется ценнеющий: он просто по дороге ценнеет и ценнеет.

Дальше, как и обещала лоция, была серия порожков (у меня сегодня своеобразная удачливость: в одном пороге в конце лежало с берега бревно с сучьями, и я не сумела выгрести, зацепилась за него и чуть не кильнулась; в другом я просто не выгребла, меня развернуло бортом в самом сливе; но в обоих случаях без дыр и сидений, потому что легкий задранный нос проходил над всеми опасностями).  Только их оказалось больше, чем в лоции. В частности, лишний – перед самым порогом Голяновского, и довольно интересный: мощный вход с большими валами, потом расширение, почти спокойная вода (только вылетаешь в нее на большой скорости), мели – и еще одна мощная струя (ничего сложного, просто прямо под левым берегом) и бревна в конце.

(схема порога)

Мы его сперва сочли за порог Голяновского, внимательно смотрели, все удивлялись простоте, а я – изменениям, случившимся с ним за эти годы. Решили, что просто вода низкая (а она и впрямь – теперь кажется, что уже на метр ниже). Проблемы – поворот в середине (из первой ступени с силой выносит под правый берег, а дальше надо резко развернуться и уйти под левый, потому что мель). Леша Л. с Ромой (самые мощные) прошли между мелями, АЮ с Надей и по второму разу со мной – тоже, и только Саша Ч. с Настей сумели сделать нужный вираж. Остальные посидели на мели. Прошли – и сразу опаньки! Настоящий порог Голяновского. Изменился, конечно. Но не сильно. Выглядит страшновато. Страшнее Зета. Огромные камни, мощные валы, мощное течение, длинный. С берега, особенно в контексте могилы Антона Голяновского, более чем впечатляет. Странно: самый «обносной» порог – а тропа такая, что и без байдарок ходить не хочется. Да еще и насекомые озверели. Чудесным образом прошли этот порог ВСЕ полными экипажами. Я – с Сашей Ч. С АЮ у нас лучше получается, предыдущий мы чисто прошли. А тут, как и с Лешей Л., - разные принципы. Саша «гребет один в одноместной байдарке». Я ему, по-моему, только мешала. Камней цапнули много, но не сильно, дыр нет. Дыр вообще почти ни у кого нет – так, мелочи на виниплановых шкурах.

Кстати об экипажах. Похоже, сложились отлично: не вздорят и хорошо идут. Особенно Леша с Нюшкой. Порожного опыта нет ни у того, ни у другой, Нюшка вообще впервые с веслом – а вот уже и такой порог прошли успешно. Хочется еще отметить, что у Леши – золотой характер. Единственный, кого он ненавидит, - это Нюшкин синий плащик. Этот плащик каждый день едет на дне Катрана в воде, каждый вечер вывешивается на просушку и каждое утро Нюшка его забывает, а Леша в последний момент вспоминает. При этом никаких других функций и обязанностей у плащика нет.

Начали мы с этими порогами около 3х, закончили около 6ти. И решили – ну его, этот перекус. Съели по грильяжине – и дальше. Хуже всех Наде: на завтрак была овсянка, которую она не ест. Так что у нее целиком голодный день.

После порога – еще 30 – 40 минут извилистой луговой реки (высокая трава, берега плоские, а в воду резко обрываются, такие глинистые обрывы до полуметра). А потом то, что в лоции названо «многолетний завал». Обносить не пришлось: с левого берега два лося (Рома и Саша Ч.) развели бревна и пропихнули все лодки, а дальше – по узенькой (шириной в две байдарки) извилистой канавке с высоченными берегами (высотой не менее полутора метров, а наверху трава почти смыкается, плывешь, как в туннеле). И через 10 – 15 метров снова выскакиваешь на залитую солнцем реку. А там уж, почти сразу, и Калгозеро. И только мы в него вплыли – над нами взлетел лебедь. Огромный!

А в местах впадения реки в озеро всегда мель (песок наносит), глубина по колено.

Проплыли Калгозеро вдоль – и в 20.10 встали там же, где делали дневку с немцами. По-моему, это вообще единственная стоянка на Калгозере. Сосны, камни. И – МОШКА. Даже так – МОШКА! Скорее всего, это мокрец. Правда, кажется, он должен быть после дождей или на болотах. Но это просто ужас! Жрут даже у костра. Все горит и пухнет. Звереешь. Хочется лечь лицом в огонь. И вот в этих условиях герои-энтузиасты (два Леши и Настя) нашли старую сеть и два часа ее распутывали и чинили.

Рома: - Мыши, плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.

Остальные пытались им помогать (кто участвовал в распутывании; я – окуривала дымом из консервной банки, Паша махал пенкой), но быстро ломались. А эти еще и поставили сеть, уже в ночи. Съели их вчистую!

                                      ххх

Мы уже в палатке. Маша переживает, что взяла у Леши Л. кофту – а вдруг это его подушка? Как же он будет спать? Слышим – приплыли. Маша зовет Лешу, он подходит от костра, у которого они пытались хоть немного прийти в себя, и спрашивает:

- А ты когда спишь, что под голову кладешь?

Следует недолгая, но более выразительная, чем речь, пауза. Леша уходит.

                                      ххх

Вечером у костра затеялся биологический ликбез. АЮ с Надей рассказывали о симметрии, о муравьях и пчелах. Очень интересно было слушать, жаль, толком мало запомнила.

А сегодня – дневка.

Я встала в 9, п.ч. жарко и душно. Неспешно освоила примус, сварила кофе. Ни ветерка! Встали Леша Л., Рома и Саша Ч., подключились к готовке (точнее, начали ее), а я ушла мыться-купаться. После завтрака – разложение до обеда. Купаться трудно – слепни облепляют мокрое тело, преследуют даже в воде. АЮ с Надей поплыли кататься, сели на камень посреди озера. На Лешу П. села стрекоза, поймала слепня – и схарчила его тут же! Я ж говорю – золотой человек. Даже стрекозы это чувствуют. Паша топит баню. Рыбаки переставили сеть (за ночь в нее ничего не попалось). Паша поймал окушка, он плавает в банке. У кого есть что читать – читают… Настя решила подстричься, но нет хороших ножниц. Ей предложили вариант: облить голову спиртом, поднести спичку – и почти сразу нырнуть в воду. Называется «стрижка-минутка».

Надо бы сходить в болото. Вдруг ягоды есть. Хотя побывавшие там говорят, что нет. Но может, искать не умеют?

А еще обсуждаем, что делать дальше. В море выйдем 19го. А обратные билеты на 23. Может пойти морем в Кузему?

                                      ххх

- Поймалось что-нибудь в сеть?

Леша П.: - Да! Все, что плыло по реке… Кроме рыбы…

                                      ххх

Сходила. Ягод в болоте нет. Дошла до моста. По дороге – еще куча болот. Ягод тоже нет. Очень сухо. На заброшенной дороге – гати, между колеями растут вполне крупные деревца. Жара. Мост разрушен. По нему видно, что вода ОЧЕНЬ низкая.

 

 

 

 

18.07.

0.50.

Стоим за мостом. Говорят (в лоции), что это – дорога в Калгалакшу. Но не все правда, что в лоции говорят. По лагерю бегает собака. Она сперва стояла на мосту и лаяла на воду, потом я слегка прикормила ее, она еще немного пошугалась, а теперь, когда ее покормили и сухарями, и тушенкой, и рыбьими костями, даже дает себя гладить. Такая симпатичная серая некрупная юная лайка. А люди – крупные и не такие симпатичные. Поначалу вообще как гады говорили, что люди важнее собак! Леша Л. с трудом отдал ей свою порцию тушеночных помоев. Но потом все-таки опомнились и все ее кормили.

Ну вот.

Вчера вечером вдруг случились:

- баня (очень хорошая! Даже полиэтилен расплавился, так было жарко);

(собака заглянула в палатку, улыбнулась и ушла)

- очередное зверское нашествие мокреца (это действительно ужас! Лицо горит и зудит, и нет спасения!) и одновременно – клев. Народ толпой безуспешно ловил на спиннинг, а рядом Паша на макароны таскал одну рыбку за другой. Окунь в банке дождался товарищей и тоже пошел в еду. Ловцы и чистильщики рыбы были съедены вхлам. Но жареную рыбку все (кроме Саши Ч., он вообще вдруг спать ушел) съели с большим удовольствием. Выпили клюковку, адаптированную Юрковским самогоном (Спасибо, Юрок!). И все это – в мокреце.

Рома: - Вот бегемотов, наверное, не кусают…

АЮ: - Наши комары – не кусают.

Рома: - Во! Надо завезти сюда бегемотов!

АЮ: - А нам-то с этого какая выгода?

Долго обсуждали нашествие бегемотов, экологическую катастрофу, союз бегемотов с комарами и захват ими мира.

Легли в 2. Решили, что встанем в 11, а потом пойдем до двух ночи, пока мокрец не ляжет спать.

И встали в 11.

Под утро был дождь и, говорят, орали вороны. А в 11 – чуть Смурно сперва, а потом распогодилось. Позавтракали не спеша, пошли. Сняли сеть с одной рыбой, но крупной. Не хищной. Решили, что это золотая рыбка.

Под мостом порог прошли без проблем. И моста нет, и вода низкая. А в прошлый раз было интересно: доходишь до моста, выпрыгиваешь, лодку пропихиваешь под мостом, снова прыгаешь в нее – и в порог.

Дальше – пороги почти точно по лоции. Только категорийность совсем не соответствует. Откуда они ее брали? Нечто, названное «мощной тройкой», прошли (я с Сашей Ч.; у меня сегодня вообще проблемы со здоровьем, голова кружится, руки-ноги дрожат) без проблем. Сразу под ним (около 17.00) встали на левом берегу на симпатичном месте с элементами песчаного бережка на перекус. На перекусе все меняли: сухари на сало, орехи на курагу. Дошло до обмена Пчелки (посудопомыв) на «отличное еловое полено почти без сучков».

После перекуса поняли, что у нас опять проблема. Море уже близко. Если уходить в него сегодня – то до Оленьего идти до утра. А этого не хочется. Решили идти до следующего сложного порога и сразу встать. Шут с ним, с мокрецом. Не будем подлаживаться под его режим. Прочитали лоцию: Н/К – двойка – Н/К – линия связи – тройка. Прошли первые три препятствия. Река стала иной, берега повыше, и уже не луговые, а лесистые. Вдруг – порог. И никакой линии. И Леша Л. с Ромой сразу туда рванули. Дескать, линии связи не было (известно же, что человекотворные вещи никуда исчезнуть не могут, а вот лишние пороги на реках рождаются чуть не каждый год). Я (плетущаяся в хвосте) подплываю и вижу: Леша П. с Нюшиком уходят в порог! Без просмотра! А его не видно, он за поворотом, ревет убедительно. Но уже ничего не сделать, не остановить. (Нюшок вообще осмелел. В первый день тихо говорил мне: «А можно мне не идти порог?» А теперь спрашивает: «Ну что, смотреть будем или так пойдем?». Но тут я слышала дочерние крики: «Какое НК?! Оно же РЕВЕТ!!!» - и все-таки пошли). В общем, это оказалось то самое. Первая часть – с резким поворотом и камнями в конце. Потом – кусочек затишья и шивера, довольно мелкая. Рома с Лешей Л. прошли удачно. Леша П. с Нюшкой затормозили (в ужасе) в затишье, и Леша по шивере лодку провел. АЮ с Надей вылетели на эти камни так, что, по словам Насти, аж подпрыгнули (видно было, как головы подскочили над травой) – и приобрели дыру в 5см с поцарапанным шпангоутом внутри. Саша Ч. с Настей кильнулись. Я оставалась последняя и слышала страшный крик спереди. Идти расхотелось. Потом оказалось, что их так перевернуло, что Настю зажало между лодкой и камнем. Еле вылезла. Паша с Машей прошли удачно – и вернулись за моей лодкой. Спасибо им! Я сегодня не пловец. А они тоже кильнулись – там же и так же. Будь на месте Маши я – там бы и осталась. Я уцелела, вещи промокли, но не утонули. А ценнеющий мешочек уцелел! И пряности выжили!

Так что Саша Ч. теперь абсолютный чемпион по переворачиванию (в личном зачете), а Паша с Машей – в командном.

Саша: - Я кильнуться не люблю, это кильнуться меня любит.

АЮ и Леша Л. с Ромой, как команда поддержки, остались клеиться (позднее выяснилось – не клеились они там! Выпивали втихую!), а мы пошли искать стоянку. Их нет. Берега поганые. Или болото, или густой лес, бурелом. Прошли еще перекат, потом порожек. Паша остался в моей лодке (дескать, не садиться же мне в мокрятину, а ему уже все равно), мы шли с Машей. И вот идем мы. Порожек вроде несложный. Паша впереди, уже прошел почти, кричит – мост видно. И вдруг – этот самый Паша возникает поперек реки и нашего курса. Сидит молча, смотрит на нас, выражение лица удивительное имеет – смиренное какое-то и одновременно укоризненное, но по-доброму. Я успеваю только крикнуть «что ж ты делаешь, идиот!» - и мы со всего маху врезаемся в него. Я-то думала – он порог прошел и просто хочет посмотреть, как мы пойдем. А он, оказывается, плотно сел, засмотревшись на мост, его развернуло и заклинило (надо сказать, если бы не он – в этом месте сидели бы мы). Ни слова он нам не сказал, только время спустя начал пенять, и почему-то Маше: «Она на меня смотрела! Она меня видела! Она нарочно».

Под мостом и сразу за ним – простенький порожек. И сразу встали. Подход к воде мерзкий – вонючее болото. Но за водой и мыться можно ходить к мосту. А вот отплывать завтра придется отсюда…

Развели огонь. Подошли ремонтеры (привезя с собой найденную на той стоянке размокшую книгу – Желязны). Поели пюре и рыбку. И легли спать. Мы с Нюшкой – в мокрых спальниках. Я же еще в тот раз поняла, что герма – не герма! Могла бы и переложить спальники.

Хорошо хоть перед сном погуляла с собакой по дороге. Поиграла с ней.

А Леша Л. пытался сходить в Калгалакшу – не дошел. Но видел в болоте огромную черно-белую собаку.

 

 

 

 

 

Какое же сегодня число?

Значит, так. 18го прошли порог и встали за мостом. 19го вышли в Калгалакшу и в море. 20го переехали на 1 км. Все понятно.

21.07.

13.30.

Дневка.

Конечно, надо было делать записи сразу. Но было как-то… Не перло. Т.е. перло, но не делать записи.

Итак, 19.07.

Погода – как всегда. Лето. Солнце. Ветерок. Утром кашку готовил Леша Л. (у нас утренние дежурства по желанию, а вечерние – кто успел поучаствовать). Я встала вторая, и он рассказал мне свой сон: что мы на этом же месте стоим, той же командой, но поход не на байдарках, а на планерах, и мы обсуждаем, кто как заходил на посадку. Грузились кто где. Наиболее брезгливые утащили лодки и вещи к мосту.

Маша: - А мы где будем грузиться?

Паша: - У моста. Байдарку дотащим, а…

Маша: - А потом ты будешь говорить «Ма-аша, сходи за веща-ами».

Остаток реки прошелся сам собой – пара порожков и перекатов. Травма только у Пашиного Тайменя: рулевой штырь, который почему-то хранился всю дорогу под кильсоном, решил, что пришло его время и впился в шкуру изнутри. Поэтому самый финал Маша гребла, а Паша черпался.

Вышли к Калгалакше. Прошли порог под мостом. На порог это, особенно по такой воде, не тянет. Скорее, на лабиринт. Или на соревнования по водному слалому. Только вместо воротиков – сети, между которыми надо лавировать. Паша с Машей шли первыми, я за ними. Они тяжелее, раньше начали садиться и вышли. А меня еще вовсю несло – и я со всей дури въехала – но на этот раз не в байду, а прямо в Пашины ноги. Кажется, он не держит зла. А пока мы проходили порог, по мосту бежала вчерашняя собака. Но уже с хозяином.

Сразу после моста кинулись к плоскому травянистому островку с песчаными берегами (Паше надо клеиться, а нам – в магазин). Но оказалось, что это не песок, а НЯША – смесь песка, глины, водорослей, ила (ботвы и мелких говеньев, одним словом), обнажающаяся при отливе. Штука вязкая, местами вонючеватая, местами – жутко вонючая. Паша начал клеиться, часть народу развалилась на солнышке, а часть (АЮ, Леша Л., Настя, Нюшик и я) поплыли в магазин – маленький зеленый домик на берегу; он же по совместительству приемозаготовительный пункт.

Калгалакша за минувшие 8 лет сильно изменилась. Коров (а значит, и молока с творогом) больше нет. Хлеб если сами и пекут, то мало (особенно в такую жару). Зато в магазине есть и хлеб (правда, завоз редко), и пряники, и сок, и йогурты, и овощи. На зиму все уезжают, даже старики. Так сказала продавщица.

Мы накупили всего (и ПИВА!), сели на мостки, подозвали АЮ (он выпасал байды на рейде) и начали пить пиво и есть хлеб, пряники и мармелад, «валяясь на досках нагретого причала» и очень переживая по поводу своего дурного поведения: они там ждут нас, тоже хотят и пива, и хлеба, и прочего, а мы… А они тем временем смотрели на нас в бинокль Леши П. Не выдержали, прислали к нам Пашу на Свири. Он приплыл и сказал: «Свинство!». Мы оправдались тем, что забыли купить масло (это была правда) и ждем конца обеденного перерыва (которого здесь не бывает – достаточно сходить к продавщице домой и она откроет и все продаст).

Купив таки масло (и забыв муку для индейских лепешек), вернулись на остров. Перекусили с пивом. Прилив подошел к нам вплотную (5 часов вечера). Пора плыть. Леша Л. предложил мне с ним поменяться – и я не отказалась. И правильно сделала: в одиночку по таким просторам трудно (пусть будет трудно ему!).

Шли вдоль Оленьего, по отливу. Очень красиво! Только больно далеко придумал начальник вставать! Место выбрано на самом дальнем мысу (мыс Соломенный) по двум причинам: во-первых, открытое море следовательно ветер следовательно «мухи не кусают»; во-вторых – рядом озеро, т.е. пресная вода. Но когда, доплыв до очередного мыса, понимаешь, что нам опять на тот мыс, который за тем, который видно… Хотя, конечно, расстояние не очень большое, а уж пошли в море – так надо море, а не залив.

Ветер был сперва посильнее, с весел лило. Я уже отвыкла от того, что есть первый номер, который поливает. Через пять минут – мокрая насквозь, а высыхая, покрываешься белыми соляными разводами.

Проплывали рыболовецкую тоню – ту, где с немцами брали морскую капусту. Сейчас Капусты нет. Зато есть собаки (Саша Ч. с Настей приставали, к ним кинулись 3 собаки, все хотели ласки, а щенок еще и в лодку сесть) и мужик. Мужик при виде нас проорал: «Спирт есть?» - «Нет»,- ответили мы. Он проорал что-то в ответ, чего мы не расслышали, а Рома сказал, что и хорошо, что не расслышали.

С Ромой грести – все равно что с Наташкой Вартанян за грибами ходить. Сразу понимаешь, что на этом фоне твои усилия безнадежно меркнут. К тому же весла тайменевские, короткие, Рома гребет очень часто. К тому же, у Леши Л. ножки длиннее. Поэтому, чтобы дотянуться до рулевых педалей, пришлось сдвинуться с сиденья и лишиться упора (теперь стало не дотянуться до спинки).Да еще педали западают… Отдых наступил один раз, когда заплыли в не туда – в каменистый загончик, где было очень мелко. Парни вылезли и поиграли в кораблики – повозили нас за веревочку.

В отлив моря становится мало, а камней и каменистых гряд – много. Между островами возникает нечто вроде порогов. Зато вода очень прозрачная, видна жизнь дна. Там – роскошные заросли фукуса, маленькие звезды, еще какая-то живность. Рома все время опасно склоняется за борт, в восторге разглядывает и все время кричит: «Нест! А это что такое – круглое, плоское и быстро побежало?» Сперва я думала, что это – живой академический интерес (та самая «тяга к бесполезному знанию»). Но после каждого ответа следовал еще один вопрос: «А это едят?»

Усталость и голод брали свое. Только Паша был активен, гнал всех прочь, кричал, что мы ему всю ламинарию распугаем, орал: «Треска!!!», жаловался на отсутствие шнурков (это когда шли пешком по мели). Леша Л. в основном молчал. Я его понимаю.

Искомый мыс оказался занят: там стояли те самые, про кого нам рассказала продавщица («приехали из Энгозера 30 человек на двух КАМАЗах и ушли в море»).

Я, увидев палатки на мысу: - А это, наверное, 30 человек на КАМАЗе.

Рома: - ЧТО?!!!!

Видимо, решил, что я спятила.

Некоторое время Пообсуждали, не послать ли туда Пашу, он-де их быстро разгонит. Но потом решили, что их даже для Паши многовато. А договариваться о соседстве АЮ не пожелал. Проплыли мимо, пообщались (сперва казалось, что они кричат «нет ли пива», а потом оказалось – «мы из Киева»).

Обогнули мыс. Холодно. Устали. Голодно. Лешу Л. чуть не съел тюлень (выпрыгнул прямо перед лодкой). И далеко плыть нет смысла – надо оставаться в пределах досягаемости озера с пресной водой. Встали в гаже: неубедительный пупырь, ползти к нему по скользким камням и мокрым водорослям, а за пупырем, похоже, что-то вроде луга, болота, и дальше чаща. Кое-как разгрузились, Поставились. Я совсем сдохла, ничего не делала. За водой ходили Саша и Леша П. Вода болотная, отдает плесенью. Зато перед кашкой был славный салатик помидорно-огуречный, девчонки настругали. А если в чай положить лимон – тоже ничего. Поели – и рухнули спать. На карликовом можжевельнике. С ягодками.

 

А потом наступило 20.07.

Встали лениво, неспешно. А зачем? Делать-то нечего…

АЮ начал вслух читать книжку «Вечно живое белое море» (это у нас теперь вместо лоции). Затягивает.

Долго решали, что делать дальше. Придумали пешую разведку (Леша П., с чувством: «Да, давно хочется подвигаться ногами!»). Сходили (частью состава) по берегу дальше – и нашли славное с виду место: остров (с берега выглядит симпатично), напротив него, метрах в 200 от берега – озеро, идти к нему через вполне прозрачный лес с черничником. На берегу – старая, но еще вполне целая морская лодка. Вообще, мусора на берегу мало, а интересностей много. Главный мусор – плавник (бревна, доски, ветви), сухой, выбеленный солью. Много птичьих перьев. А еще – медузы. Я сразу вспомнила, как маленькая девочка пишет папе о первом своем посещении зоопарка: «Видела льва. Совсем не похож». Так вот, эти медузы «не похожи» на медуз (те, мне казалось, должны быть мерзко-блеклые, белесые или бесцветные, прозрачные), а похожи на малиновое желе. К завтраку.

Вернулись из разведки. Перекусили. Собрались (палатки надувались на ветру, как воздушные шары). И отплыли. Дураки! Видели же на море барашки! Абсолютно счастливы были экипажи Катрана и Свири (у них поддув, и они с восторгом готовы были весь день нырять в волнах). Не огорчались Таймени с полным экипажем. А у экипажа Вьюна и у меня были сходные ощущения: то, что мы еще не кверху дном, -  недолговечная удача; переворот – дело времени. Очень было страшно и неприятно: идти можно только галсами, подбивает корму, разворачиваться между волнами еле успеваю. Ломанулись к берегу. А тут и остров. Совсем близко по воде, оказывается. Между ним и берегом – почти тихо, мелко (идет отлив). Пристали.

Остров – рай. Скалы, мох, карликовый можжевельник, березовая роща, невысокие ели и сосны… Ни следа человека. И совсем рядом, у того берега – море ревет…

Леши уплыли за водой с гермами. Рома ушел к морю ловить рыбу. Остальные развалились на нагретой скале загорать под чтение АЮ. Блаженство!

Потом вернулся Рома. Сказал, что если у кого завышенная самооценка – может пойти покидать спиннинг в море и посмешить треску. Он сам, дескать, вдоволь нахохотался. Его можно понять: размеры спиннинга и размеры моря…

Вернулись Леши с водой. Начали готовить. Случилась первая травма (до этого только о камни бились ногами): Рома не преуспел в отрубании себе пальца. Но его лечить неинтересно. Он против.

К ужину был пряник-дряник. В процессе готовки принимали участие все: сухари толкли в мисках поленьями; Михалыч (и так-то похожий на неандертальца)сделал терку из консервной банки для особо упрямых сухарей; я сторожила вскрытые банки сгущенки и изюм (только АЮ с Нюшкой успели что-то стибрить); АЮ продолжал чтение. Книга отчасти интересная, отчасти потешная. Много исторических сведений, много про названия; узнали про сизигий и квадратуру, про литораль. Но рассказы вроде того, что про акклиматизацию каланов…

 «Во-вторых, возможны другие неприятности. Так, на восточном Мурмане (хоть это и не Белое море, но все же близко) возле поселка Дальние Зеленцы впадает в губу Ярнышную Бобровый ручей. Самый кут Ярнышной губы называется Бобровой бухтой. Не зная некоторых событий полувековой давности, можно подумать, что здесь водятся бобры, строят плотины и хатки, валят осины... Все хорошо, но осин-то как раз и нет в тамошней тундре, и, конечно, никаких бобров там никогда и в помине не было. А названием своим ручей и бухта обязаны попытке акклиматизи­ровать в Баренцевом море каланов – морских бобров. В 30-е годы в Ярнышную губу выпустили двух самцов каланов. Так как самок не привезли, попытка оказалась неудачной, и о ней все, кроме отдельных старожилов, забыли. А географическое название живет и вводит нас в заблуждение».

 

Потом – ели, пили, базарили. Смеху много, но всего не упомнишь. Надо записывающее устройство. Или осваивать стенографию. Это такой треп, где реплика цепляется за реплику, надо писать подряд.

А еще – море. Около 2х ночи оно было тихое, в светлом, розовом на востоке небе – куски черных туч плывут, и вдаль пролетают, крича, птицы, то стаями, то по одной. Чуть шумит вода (прилив и, видимо, легкий ветерок), видно, как камни медленно уходят под воду… Север. Здесь я хочу жить. Это – живое существо. Я говорю с ним – и это лучше, чем говорить с человеком. Ощущение полного внимания и сочувственного ответа. Сочувственного не как нюни, а как понимание. Как признание моего права быть, что ли. Я понимаю, что уже не очень соответствую. Но Север еще принимает меня… И даже не жаль, что не могу это выразить словами. Это и к лучшему. Разговор идет мыслями. Нет, даже до мыслей. И ничего не надо формулировать.

 

А теперь уже 21.07. Дневка.

Около 6 утра было солнце. В палатке стало даже жарко. Потом начался холодный ветер. Саша Ч. приготовил завтрак. Паша делает баню. Мы сидим. Читаем. АЮ с Надей копают моим ковшиком пескожилов, чтобы потом ловить на них треску. Вокруг – осень: ровное серое небо, холодный ветер. На некоторых березках – желтые листья (вчера их не было видно). Были у нас странные планы: плыть отсюда в Кузему, или хотя бы в Гридино (судя по книжке АЮ, очень интересное место). Но до Куземы – километров 70, до Гридино – 30. А это не для наших лодок по такой погоде.

Пескожилов наловили. Мелких. Баня топится. Поход кончился. Осталось только вернуться в Калгалакшу. Сегодня и завтра вряд ли будут события. И ягод нет – еще не созрели.

А и хреново же будет по такой погоде плыть в Калгалакшу!

 

                                      ххх

Роме понравилось «кормить семибалянусов с рук». Хочет взять их домой, но ведь им нужна морская вода, приливы и отливы… Леша П.: «Последнее можно устроить им в раковине».

                                      ххх

 

19.30.

А теперь солнечный свет падает прямо на тетрадь. Как быстро меняется погода!

Паша уже доделывает баню. А мы опять валяемся у костра. Но с предыдущего валяния много чего произошло. Мы с Настей и Лешей Л. (я – грузом) сплавали погулять за остров. Там сразу был ветер (слабее вчерашнего), но впечатление иное. Все-таки Байда груженая, да и плащ от брызг спасает, да и не гребу. Доплыли мы до следующей группы островов, именуемых Супротивные острова (а мы стоим на острове Кузмин). Там обнаружилась (подтвердив биноклевые наблюдения Леши П.) изба. Остров тоже очень красивый: невысокие березки, скалы, пупыри с морошкой (незрелой, но уже красной). Изба вполне обжитая. Снаружи – сети, инструмент, две лодки на якоре, недалеко от них, посередине пролива – плоты; недалеко от избы - старые прессы для ламинарии. Внутри – уютно: две кровати застеленные, стол у окна, одежда, тапочки. Чисто. И  - никого. Когда подплывали к острову, лаяла собака. Подплыли – никого. Леша громко и угрожающе заявил: «Ну тогда мы пошли есть морошку». Никто этим не обеспокоился, и мы действительно пошли – и морошку есть, и остров обследовать. Вдруг – мотор. Мы обратно к избе. Оттуда в ужасе метнулась в заросли серая собака.

Собаки бывают трех сортов. Первые лижут руки и просят ласки и еды. Вторые – кусают. Третьи – шарахаются. Здесь нам пока попадались собаки первого и третьего рода.

Подплыли на моторке люди, мужчина и женщина (потом оказалось – муж и жена). Привезли – бревна. Спокойно привязали их к плотам (тем временем с соседнего острова к плотам подплыла вторая собака, черненькая, и чудом вылезла на них). На нас (стоящих у самого их жилья) – ноль внимания. Надо сказать, чувствуешь себя в такой ситуации немного неловко.

Потом вся эта компания (включая еще одну черно-белую крупную собаку, которая до этого на соседнем острове искала кого-то в камышах, виляла ему хвостом, а потом счавкивала) приплыла к избе. Вполне душевно поговорили. Они действительно здесь собирают плавник и, видимо, потом куда-то его сдают. А может – себе на дрова. Мы не спросили. Нам пообещали помощь в ловле как ламинарии, так и трески, если мы подплывем к ним в отлив (около 11 вечера), и подарили на бедность три крупные трещины, уже вычищенные.

На обратном пути мы подсели на камни.

Больше приключений не было.

Под чтение пожарили на двух примусах треску, сожрали и ее, и перекусы. Есть уже невозможно!

Теперь впереди баня и ловля.

А собак здесь летом вывозят на острова и оставляют. Когда хозяева ездят навестить дом (в деревню), собаки плавают с острова на остров и на время прибиваются к не уехавшим, потом возвращаются к своим хозяевам. Нашу собаку-гостью с Калги эти люди знают. Говорят, она любит одна в лес бегать, совсем дурная по молодости.

 

21.00. Паша, вернувшийся из бани: - Входишь – и сразу понимаешь, где вся соль.

Теперь и мы пойдем, попробуем.

 

 

 

22.07.

17.10. Вторая дневка.

Вчера и впрямь была роскошная баня. Поддаешь – и в бане идет соляной снег. Жжет, щиплет, но здорово. Все болячки снимает как рукой: и простудные, и аллергические. Только плохо, что отлив: в воду не войдешь, только в няшу.

Няша  - это тут вместо мошки. Гадость вязкая, прилипчивая, вонючая. Не поймешь – моешься или увазюкиваешься. Но в целом – чудесно. Надо поддавать в банях именно морской водой.

А после бани и чаю – уже и за добычей пора.

Пошли тремя лодками: Леши (за рыбой), Маша, Настя и я (за ламинарией), АЮ с Надей (посмотреть). Наш экипаж выглядел дивно: я в ярко-желтом спасике Саши Ч., Настя – в малиновой шапочке после бани.

Когда мужик довез нас…

 

Лежащий рядом Леша Л. требует заменить первую строчку: не вторая дневка, а подготовка к решительному броску. Сегодня ночью мы уходим в Калгалакшу. Ночью – потому что ветер к ночи, возможно, стихнет, и еще потому что прилив. Видимо, Леша пойдет один. По этому поводу он еще вчера говорил, что сегодня не будет ничего делать, будет сидеть, созерцать и готовиться морально.

После Лешиного вмешательства все подключились к «диктовке», мешают сосредоточиться.

 

Так вот. Когда мужик «довез» нас до «грядки» с ламинарией (метрах в 100 от избы), я поняла, как мы выглядели в их глазах. Все равно как в Горьковской кто-нибудь пристанет с просьбой отвести туда, где сосновые шишки. ЛАМИНАРИЯ ТУТ ВЕЗДЕ.

Мужик по имени Валера сперва спросил нас, много ли нам надо. Его жена ответила за нас: «Да нет, им процесс важен». И была права. В общем, два зачерпывания багром – и в Настиных объятьях огромный мешок с ламинарией: с водой, камнями (в которые эта водоросль вцепляется корнями) и крошечными фиолетовыми морскими звездами.

100м в другую сторону от избы – и тут ловится треска. В заужении между лудами (голыми камнями-островами) всегда есть течение, там много корма для рыбы. Мужик уплыл. Леши развернули снасти. Мы немного посозерцали – и поплыли домой.

Главный минус этой охоты был в том, что выходить на нее надо в отлив. Т.е. в самую няшу. И вернулись мы тоже в отлив… По дороге туда нашу лодку спустили в относительное заняшье Леши, они же помогли нам сесть. А обратно мы выбирались сами… Сперва помирала со смеху Настя: мы с Машей с веслами и ламинарией брели к берегу, чавкая голыми, черными по колено ногами и оставляя в няше цепочки следов. А потом уже хохотали мы, глядя на Настю в шапочке, утопшую в няше рядом с Байдой.

А рыбаки сломались. Холодно, говорят. Вернулись почти сразу ни с чем.

В кашном котле начали варить ламинарию, попутно обсуждая способы дальнейшей ее готовки, в чайном – пюре.

АЮ на все вопросы, что делать с ламинарией (после варки, после замачивания в уксусе и т.п.): - Вылить в кусты!  Но с утра мисочку сразу поставил на раздачу.

Поев, некоторые ушли спать, а самые сильные духом доварили ламинарию, порезали ее и замариновали с луком (в основном трудилась Настя, ничего не делала – я). И ушли спать в 4 утра.

А сегодня с утра (т.е. с часу дня) опять серый ветреный день. Леша П. сварил кашку. После каши – салат из ламинарии. Вкусно. Один Рома, кажется, не сломался и продолжает утверждать, что это несъедобно. Опять читали про Белое море. Причем тут уже было про растения, так что АЮ временно прерывался, убегал куда-то и приносил «живые иллюстрации» к тому, о чем только что прочел. Потом АЮ и Саша Ч. подошли к воде с позиции силы: перетащили байду на озеро и набрали две гермы воды с середины. Может, сегодня будет чай без тины.

А сейчас уже 18.00, дует ровный, несильный, холодный ветер. Небо синее, но чуть мутноватое. Солнце жаркое. Море шумит за грядой, с той стороны острова. Кто читает, кто валяется, кто байки травит, кто байки слушает…

Очень не хочется в город.

Я хочу здесь жить.

 

 

 

 

23.07.

19.10.

Мы уже едем в поезде. Все спят. Вагон полупустой. Мы с Нюшкой пишем.

Вчера вечером поели кашки (с мясом обсчитались, пустили сало на шкварки), собрались и пошли. Леша Л. один, я с Ромой. Вышли в девятом часу.

При погрузке Рома подвел байду так, чтобы я могла сесть посуху, но я, расстроенная разлукой с морем, совершенно без надобности тупо полезла в воду и приобрела мокрые кроссовки и носки.

Леша П.: - Нюшка, ты чего в лодку не садишься?

Нюшик, стоя на скале, раздумчиво: - Я вот думаю, в чем мне плыть…

Леша, имитируя ту же интонацию: - …в шляпке или в панамке…

В небе уже были тучки, ветер – не очень сильный, но существенный, в спину и в бок. Сперва попробовали выйти, как входили, вдоль берега, но – отлив. Видимо, сизигийный, т.е. полный. Проплыва нет. Пошли обходить остров с моря. Еще раз увидели их всех – море, остров, ламинарию. Был потрясающий закат: яркое солнце в тучах. Описать невозможно.

Рома: - Нюх, как это сфоткать?

Паша: - Берешь – и фоткаешь.

Рома: - Нет, но как это ощущение передать?

Паша: - Тебе сфоткать – или ощущение?

Мы с Ромой некоторое время обсуждали возможности живописи и фотографии для передачи таких природных явлений. АЮ был невесел, им на Вьюне даже в такой ветер кисло. Крутит и носит. Был ли весел Леша Л. – не знаю, на таком расстоянии не разглядишь. Иногда, когда расстояние было поменьше, уточнял у меня слова песен. Остальные веселились, особенно Паша с Машей. Пытались оседлывать волны и кататься на них. Я сперва мерзла как не знаю кто (как дура, видимо, потому что к ночному плытью надо хоть куртку одевать), потом одела Пашину штормовку. Мокнуть стала она, мне полегчало немного. Прошли к мысу Соломенный – а там стоят (мы планировали на нем дожидаться утра и прилива), но уже не киевляне, те, по словам мужика Валеры, уже ушли вдаль своими 13ью байдарками. Пошли дальше. С трудом прорвались в «порог» между островами против отлива, нашли островок с минимальной няшей. Было уже ОЧЕНЬ холодно, ОЧЕНЬ мокро. Пока народ возился с костром, мы с Ромой еще порыбачили, но безуспешно. Зато я закоченела окончательно. Леша П., наблюдая мои дрожания у костра, укоризненно попенял мне: дочь Ваша, дескать, помужественнее будет, весь поход мокрая была – и не жаловалась ни разу. Я попробовала устыдиться, но не получилось.

Только поели – гроза. Едва успели натянуть тент. Развалились вокруг костра на пенках. Подремали, пока шел дождь. В 5 утра начали вставать. Все серо, сыро, мы сонные, злые. Только Леши и Паша были нормальные. АЮ скандалил. Рому покусали осы. Погода дрянь. Поход кончился… Но, тем не менее, хоть и разными путями, доплыли до Калгалакши. Там – группа из Москвы: джипы, резиновые лодки с мотором. Мажоры, хоть и пожилые. И снова дождь. Собирали все мокрое, грязное, в грязи. Пришел заместитель председателя правления. Оказывается, извоз тут официальный, надо оформлять через правление.

Все, нет сил. Пойду посплю. Не пишется. И настроение дрянное.

 

 

 

 

24.07.

8.15. Лодейное Поле.

Совершенно другие впечатления от жизни. Хотя АЮ только что проснулся и бухтит. Сперва – про закрытые на ночь окна, потом – про то, что предыдущий бухтеж мы приняли на свой счет:

- Что ж мне, теперь перед тем, как начать говорить, предупреждать: это высказывание не имеет отношения ни к кому из присутствующих?!

Так вот.

«Ночевка» на островке (точнее, валяние) теперь, после сна, представляется гораздо симпатичнее. Особенно на фоне вагонной тесноты и духоты. Неплохо ведь было, хоть и сыро и не тепло. И плытье ранним утром по заливу тоже. Хоть руки и стерлись мокрым веслом. Даже воспоминание о сборах в грязи не вызывает отвращения.

Кстати, при разборке лодок в моем Таймене обнаружился чудовищно погнутый стрингер. Это – результат въезжания в Пашу, когда он был один в моей лодке.

А уж милая тетенька из правления, которая вскипятила нам водички по собственной инициативе (и желающие погрелись чаем) и выдала ключ от правленческого сортира (sic! Я некоторое время являлась владельцем этого уникального ключа)!

А потом приехал шофер дядя Вася на остроносом автобусеныше. Загрузились и поехали. Дорога соответствует воспоминаниям восьмилетней давности (она единственная – нет, еще автобус! – они оба не изменились за эти годы). Очень трясет и прыгает, ветки бьют по стеклам и крыше. Вещи грозят рухнуть и задавить.

Проезжали мост, последнюю стоянку на Калге. Не скоро бы Леша отсюда дошел до поселка.

Ехали медленно, п.ч. по дороге взяли на буксир сломавшуюся белую КОПЕЙКУ (что это значит – не ведаю, но остальные с уверенностью называли машинку так). Полуспя, доехали од Энгозера примерно за 2 часа (с 12.30 до 14.30). Круг замкнулся: те же пути, тот же разомкнутый товарняк, та же станция, та же погода…

Посадили Настю в кемскую электричку. Сразу появилось два чувства: сиротства (нельзя терять людей в пути!) и зависти (для нее путешествие еще не кончилось).

Сходили в магазин, накупили жратвы, в т.ч. 30 яиц, из которых тут же на примусах сочинили яичницу на станции (с колбасой!). А тут и солнце вышло, стало ясно, жарко. К счастью, недосып притупил обиду (такая погода, а мы!...). Погрузились без проблем (только парни ворчали на мой Таймень, что очень, дескать, тяжелый). Вагон пустой. Раскидали шмотки. Из них идет соленый дождь. Переоделись. А уже в Куземе начали садиться туристы. А уж в Кеми вагон заполнился.

В Кеми трое смутно бодрствующих (Саша Ч., голодный зверь Нюшка и я – по материнской судьбе) выскочили и еще раз попрощались с Настей (успели даже угостить ее мороженым и отдать забытые вещи). Она еще не встретилась со своими, но уже скорешилась с пожилыми байдарочниками, подсевшими в наш вагон.

Что было после? Чего-то пожрали, разбудив часть людей. И потом не знаю. Говорят, ели. Играли в преф. Я – спала. А если не спала – ненавидела всех.

А сегодня в 7 утра встала. Солнце. Тихо. Все отлично. Всех люблю. Несмотря даже на то, что в Лодейном Поле не нашлось пирожков, а у нас даже в черной сумке нет сахара (весь поход на вопрос «где какая-то еда» ответ был – чаще всего «в черной сумке», изредка – «в черном рюкзаке». Вот и сейчас Надя в поисках сахара говорит с грустной надеждой: «Неужели в черной сумке может чего-то не быть?»).

Как бы то ни было, поход кончился. А жаль. Он, оказывается, был очень неплох. Я даже не переключилась пока на планы о «зимней суровости», а думаю о следующем лете. А что? Команда хорошая. Реку бы посуровее, воду повыше. Снаряжение отладить. Мне второго человека в лодку. И – вперед.

А всю зиму я буду делать гимнастику, и ходить на физкультуру, и прочее, чтобы спина больше не смела! Главное неприятное чувство в этом походе (возможно – единственное) – что я старый дохлый инвалид.

Саша Ч., с нежной ностальгической интонацией: - Приятно. Зубная щетка все еще имеет вкус моря…

 

 

 

 

Что вспомнилось в городе.

 

Последнее плытье, входим в залив.

Рома: - Вон там мыс, каменный лоб, рыбизба – большой дом и два маленьких.

Никто ничего не видит. Рома сердится и ищет зрячего.

АЮ: - Я вижу серую полосу. Но я человек маленький, если ты говоришь, что мыс, поплыли на мыс.

Рома утверждает, что у него оба глаза – единица, а иногда кажется, что даже больше. Саша Ч. вспоминает анекдот про визит к окулисту:

- Читайте нижнюю строчку.

- Нижнюю? Хорошо. «Тираж 2000 экземпляров».

 

 

Собираем лодки. Прошу Пашу помочь мне открыть крючки. Ему лень идти за плоскогубцами, он использует «спинку кокпита». Тут подходит Леша Л. и просит те самые плоскогубцы. Паша произносит длинный монолог:

- Знаешь, чем человек отличается от животного? Тем, что он из одних орудий труда умеет делать другие орудия труда…

Закончив монолог, уходит. Рома с Лешей грустно переглядываются и обращаются ко мне:

- Может, Вы у него сумеете взять плоскогубцы?

Эти плоскогубцы, после утраты в шивере жорнабора со всеми хитрыми дивайсами, Пашин единственный инструмент.

- Михалыч! Открой консервы!

- Чем? Пассатижами?

 

 

В поезде.

Паша произносит очередной монолог. Толчок к нему – Машин вопрос, в чем ей, по его мнению, ходить, если он забрал ее тапки.

Суть монолога: главная наша беда – не дураки и дороги, а подмена понятий. Вот пишут на ценнике «малиновое желе», а в банке – яблочный джем с красителем. Или вот Маша, вместо того, чтобы сказать: «Отдай тапки, гнида!», интересуется, не в полиэтиленовых ли мешках ей ходить.

Слушатели смеются, но говорят, что Паша несет ботву.

- Да, ботву. И не скрываю этого. И нет ничего плохого в том, чтобы не скрывать ботву. Вот если не скрывать картошку, то придет Павлик Морозов…

 

 

Маша сидит на середине полки. Подходит Паша. Садится.

- Маша, подвинься.

- Здесь достаточно места.

Паша разворачивается, упирается ногами в боковую полку и, сдвигая Машу, назидательно произносит:

- Вот, Маша, ты, наверное не знаешь, а в ленинградском метро есть такая хорошая традиция: когда кто-нибудь садится, его соседи немножко отодвигаются.

Оказавшись сам почти в центре полки, спускает ноги на пол, удовлетворенно:

- Вот, теперь хорошо.

Рома: - Нюх, заведи себе плакат: «Осторожно! Начинается метаболизм».

 

 

На дневке, на острове.

Леша Л.: - Эх, вот на дневке, когда делать нечего, начинаешь жалеть, что нет тут этого маленького черненького… Скучно без него!

Я, с ужасом: - Мокреца?!

Леша, с упреком: - Юрка!

(Смешанная интонация, доминирует сожаление о моей глупости).

 

 

Дневка на острове, выход за ламинарией.

Настя, перебирая улов в мешке (АЮ велел брать с камнями, п.ч. «на этих камнях – жизнь!»), изучая камни:

- Нест, что это?! Тут какое-то животное, мерзкое, лохматое, многоногое… Бе-э!

- Животное? Мерзкое? Бе-э? Тикаем!

Потом оказалось, что эта мокрица – дивный хищник, горячо ими любимый, обладающий личностью, неописуемой красоты – и его латинское название произведено от Афродиты. Но Настя своего мнения не изменила и продолжала считать, что это – БЕ-Э.

 

 

Ночь под тентом.

Ламинарию (остатки, т.е. полную вставку) начали варить на дневочном острове, продолжили ночью. Потом поставили ее под тент, под хлынувшую с него струю воды. Дескать, пусть промоется.

Под тентом лежали с двух сторон костра, завидовали друг другу:

- А у них места больше!

- А у них пенок больше!

- А мы зато будем в вас плеваться!

Все уже встали, тент сняли, АЮ вещами пошвырялся, а Настя все не просыпается. Леша Л. дернул ее за ногу, чтобы разбудить. Настя вскочила и отчаянным голосом закричала: «Звери, а не люди!»

 

 

Поезд, утро. Бужу Нюшку.

- Нюшик! Нюшик!

(реакции нет)

- Нюшик, вставай! Я тебе соку налила!

- М-м-м… спасибммм…

- Нюшик, вставай! Скоро сортиры закроют!

- М-м-м… спасибммм…

Проходит мимо Саша Ч. Рявкает:

- Вставай к печке дежурить!

Подпрыгивает, озирается – и обратно. Потом ее Маша чудом подняла.

 

 

Автобус Калгалакша – Энгозеро.

Мужики из сломанной машине разговаривают с нашим шофером на улице. Характерный северный говор, слов почти не разобрать, отчетливо – только мат.

По приезде в Энгозеро мы выгружаемся. Один из машинщиков другому:

- Эх, не было бы тут женщин, я бы тебе сказал, что я о тебе думаю!

Но через пару минут не выдержал – и сказал.